СОДЕРЖАНИЕ ЧАСТИ 3

ШТИБЛЕТЫ

ДОРОГА В НИКУДА

ДИЛИЖАНС

ПЕРЕЧИТЫВАЯ ЗАНОВО

ПРАКТИКА ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ

ПОЛЁТЫ НАЯВУ

ДУРАКИ И ДОРОГИ

 АВРАЛ

ПРОГРЕСС

СКОРОГОВОРКА

ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО

СТАРЫЕ МОТИВЫ

СТАРШИЙ БРАТ

СКАЗКА

ОБОЧИНА

СТАРЫЙ ТРОЛЛЬ

ПОЕДИНОК 

САПОГ, ВЕЩМЕШОК, ЧЕМОДАН

ВРЕМЯ

КОГДА

СПОРТ, СПОРТ, СПОРТ

КТО НА СВЕТЕ ВСЕХ СИЛЬНЕЕ

ХРЕН И РЕДЬКА

АКЕЛА

КОТ ДИВУАР

МАЯК

МАША И КОТ

ЗЕЛЁНЫЙ МИР

БАОБАБЫ

ДОРОГА В НИКУДА

Дух торговли правит миром,
Движет как машину пар,
Не согласен я с Шекспиром,
Мир не театр, а базар.

Все чего-то производят,
Все чего-то продают,
Потребляют и разводят,
Арендуют и сдают.

Захватили зазывалы
Телевиденье, газеты,
Клипы нас завоевали,
и рекламные куплеты.

Кто-то продает товары,
Кто-то свой нелегкий труд,
Ну а кто живет с навара
От изменчивых валют.

Строят, рушат, отливают,
Бурят землю, валят лес,
Продают и покупают
Уголь, нефть и ток от ГЭС.

В думе чинно заседают
И законы издают,
Регулярно получают
Плату за тяжелый труд.

Рыбу ловят и сбывают,
Лицедействуют, поют,
Служат, лечат и стреляют,
Что-то гонят, что-то пьют.

Кто не хочет делать дело, 
Надорвать боятся жилы,
Предлагают свое тело
Или  душу заложили.

Если крутится всё бойко,
Экономика в порядке,
Государство жизнестойко,
Ну а с власти взятки гладки.

Впрочем, взятки всегда гладки,
Не корявы как коряги,
Нам повадку давать взятки
Завезли еще варяги.

Если спрос и предложение
Вдруг выходят из баланса,
Неминуемо крушение,
На спасение нет шанса.

Паровоз вперед несётся
Пока пар колеса крутит,
Что одним произведётся,
То другой за деньги купит.

И летят ресурсы в топку,
Создавая ускорение,
Сбавить скорость даже робко
Ведь нельзя ни на мгновение.

А то кризис разразится,
Безработица наступит,
И не надо быть провидцем:
Соль и спички мигом скупят.

Отдают в утиль одежды,
Выходящие из моды,
Никакой ведь нет надежды,
Что вернется через годы.

В технике одно другое
Поколение сменяет,
Старое, уйдя без боя,
На помойках умирает.

Что сломается всё к сроку
Истечения гарантий,
Ясно даже не пророку
И без всяких хиромантий.

Злому умыслу уступим,
Зная, что ремонт дороже,
Новое пойдем и купим,
Счет потерям преумножив.

Терриконы, котлованы,
Смрадных свалок эвересты,
Стоков грязных океаны
Все вокруг сметают с места.

Углекислый газ укутал
Землю ватным одеялом,
Климат словно бес попутал:
Нет числа смерчам и шквалам.

Так упорно и поспешно
Пилим сук, и не слезаем,
Любим мы планету нежно,
Но  рискованно играем.

Все сильнее давит пар,
И стучат колеса звонко
Товар-денежки-товар,
Но не вечна эта гонка.

ПРАКТИКА ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ

С возрастом ясно без всякой теории,
Пространство и время весьма относительны,
Пространство сжимается с ходом истории,
Время свой бег ускоряет стремительно.

Молод - и бездна пространства в охвате,
С морями, долами и сказочным царством,
С годами границу достигнешь с кровати,
Рукой дотянувшись до склянки с лекарством.

Молод - и в гору везет колесница,
Порой не вперед идет, а даже пятится,
Стар - и недели мелькают как спицы,
Когда колесо стремглав под гору катится.

О старости бренной обычно судачат,
Хотя старый конь борозды не испортит,
Пусть даже с одышкой он под гору скачет,
У финиша спурт нужен не только в спорте.

ПОЛЁТЫ НАЯВУ

Они встретились как-то совсем невзначай и в глаза посмотрели друг другу,
Она улыбнулась смущенно ему, а он нежно её взял за руку,
Ощутили внезапно огромный подъём, к небесам неожиданно взмыли,
И всю ночь до утра выше крыш городка  неустанно как птицы парили.

Ангел крыльями плавно в ночи шелестел, он окинул их ласковым взглядом,
Тронул струны на арфе и тихо запел своим ангельским голосом рядом.
Выше них только звезды мерцали слегка, очень яркие в ночь новолуния,
Он на чей-то балкон опустился как пух и вернулся с цветочком петунии. 

Ночь прошла незаметно, и серый рассвет всё окрасил вокруг  цветом олова,
Вдруг один из прохожих внезапно застыл, удивленно задрав кверху голову.
А потом закричал, призывая других, тыча пальцем в светлевшее небо,
Вот и дворник увидел их, городовой и старушка, что вышла за хлебом.

Очень скоро толпа потрясённых людей за полетом следила с восторгом,
Шли на главную улицу с криком ура, кто же в праздник идет по задворкам. 
За унылые будни и серую жизнь так себе воздавали сторицею,
Кто-то бдительный тут же о том доложил и в пожарную часть и в полицию.

Вот влюбленные плавно спустились с небес, у него лишь слетела фуражка,
Возле тумбы афишной, свой хвостик поджав, с перепугу завыла дворняжка.
Объяснили собравшейся быстро толпе, нет в полёте ни тайн, ни загадки,
А летать также просто, как спать и дышать, если только любить без оглядки. 

Городской голова тотчас рапорт послал, запросил указания свыше,
Ведь не каждый день люди летают у нас, без усилия и выше крыши.
Приказали в столицу их отвезти, в Академию, чтобы наука,
Все проверив, замерив и оценив, разгадала секреты их трюка.

И вот актовый зал Академии полон, в колокольчик звонит председатель,
Пускай явят собранию высокому то, что увидел простой обыватель.
Тут влюбленные нежно за руки взялись и в глаза посмотрели друг другу,
А потом оторвались от пола легко, пролетели над залом три круга.

То стрижами взмывали они к потолку, то, шаля, плыли над головами,
Не дано нам реакцию славных умов описать никакими словами.
Спор научный пожаром лесным запылал, все сильней накаляются страсти,
Кто-то крикнул, а ну-ка пускай повторят при подвешенном снизу балласте.

Тут почтенный ученый подходит к доске, берет мел, пишет дюжину формул,
Точку ставя с усилием, мел раскрошил, а затем заключение оформил:
Незначителен явно напор скоростной, и нулю равен угол атаки,
Не пытайтесь внушить нам, они не важны, не летают же кошки, собаки.

На трибуну поднялся из первых рядов всему миру известный учёный,
На себе доказавший, сырая вода все ж полезней воды кипячёной:
Нам нельзя, господа, забывать про закон, что открыл наш коллега сэр Ньютон,
До сих пор всегда яблоки падали вниз, ну а здесь явно знак перепутан.

Голосует собрание, принят вердикт, зал в решении единодушен:
Не построить науку на рыхлом песке, ей фундамент как зданию нужен,
Всем основам науки противен полет, посему опыт надо забыть,
Невозможно летать просто так потому, что такого не может и быть.

Они  поездом первым вернулись домой, но летать уже было им стыдно,
Если люди не верят своим же глазам, это больно и очень обидно.
Словно смерч разметала война старый мир, вихрь развеял и эти события,
Но жил в городе этом художник один, и не дал он им кануть в забытие.

Наблюдал он со всеми в тот радостный день их свободное в небе парение,
В мастерскую вернулся и нервно шагал, а потом вдруг пришло озарение.
Вот сошлись, наконец, кисти, краски и холст, и мазками набросано скорыми:
Словно облако пара влюбленных плывет выше крыш над косыми заборами.

ДУРАКИ И ДОРОГИ

Дураки и плохие дороги,
Нет, по классику, большего зла,
И вот нужная мысль на пороге,
Из болота, шипя, приползла.

Закатав дураков всех в дороги,
Мы беду от страны отведём,
И растают как дым все тревоги,
Что терзали нас ночью и днём.

От медвежьих углов до столицы
Ни ухабов, ни пробок, ни луж,
С ветерком лихо почта помчится
И с гудком государственный муж.

Ну а умницы, взявшись за дело,
Не позволят стране оскудеть,
Направляя ресурсы умело
Сквозь дорог кровеносную сеть.

Экономика силой нальётся
И свободная от всех оков
К небесам словно птица взовьётся,
Ну конечно же, без дураков.

Только жаль, не отпустит Иванушка
Щуку в прорубь, её можно съесть,
С ним венчаться царевна-лягушка
Не пойдет уж, мала больно честь.

Не поедет по новым дорогам
На печи он, другим на потеху,
Не поскачет и на быстроногом
Сивке-Бурке себе на утеху.

Не утрет нос своим умным братьям,
Не взойдёт он на царский престол,
Не узнает и силу заклятия,
Что остудит кипящий котёл.

Не всегда только ум и умение
Путь к успеху проложат надежно,
Иногда случай важен не менее,
А везет дуракам всем безбожно.

Никому не пеняя на глупость, 
Злом не будем считать дураков,
На плохие дороги кипит злость -
Надо строить, и без лишних слов.

АВРАЛ

Стол буквой «П», полированный, длинный,
Мужчины и женщины слева и справа,
Не яства пред ними, прибор лишь единый,
Заморский лэптоп – атрибут начсостава.

Лица серьёзные, даже чеканные,
Тени улыбки на них не увидишь,
Не вдохновенные, не покаянные,
Их не проймёшь и ничем не обидишь.

А за чертой-перекладиной «П»
Главный сидит и о чём-то вещает,
Очень речист и уверен в себе,
И, без сомнения, всё про всё знает.

Но ни один на него и не глянет,
Взоры вонзили в свои мониторы,
Может, важною каждый проблемою занят
Или просто играет – не выдадут взоры.

Блюдо дежурное первый канал
Нам сервирует как свежую новость,
Выдержит танкер и яростный шквал,
Нас не пугает стихии суровость.

Руки надежные держат штурвал,
Нет и проблемы с запасом плавучести,
Даже девятый мы выдержим вал,
Так показала оценка живучести.

Всё же сомнения гложут и множатся,
Шторм – так аврал, нет – пустой пропаганде!
Дальше-то как обстоятельства сложатся?
Курс куда держим? Скажите команде.

Нашу цель-коммунизм мы уже поразили,
Цель-стабильность была, но ей тоже каюк,
Мы за это начальников так полюбили!
Мы без них не смогли бы, без них как без рук.

Теперь новую цель вы скорее найдите,
Штурман тут же на карте проложит к ней курс,
И, «Все наверх!», нам аврал объявите,
И задействуйте весь наш наличный ресурс.

ПРОГРЕСС

Зубы, дубины, тяжёлые камни,

Хрипы, ворчание, стоны и крики,

Борьба за угодья богатые дичью,

Племя исчезло и кануло в Лету. 

Луки, копья, мечи и кипящее варево,

Крепость в осаде уже девять месяцев,

Стены проломлены, пали защитники,

Крепость исчезла, осталась легенда.

Пушки, фузеи, мушкеты, пистоли,

Дым пеленой заволок поле битвы,

Когда он развеялся, стало всем ясно,

Что царство одно поглотило другое.

Набор высоты, ровный рокот моторов,

Нажатием кнопки открыт бомболюк,

Вспышка, ударной волны грохотание,

Там, где был город - огонь и развалины.

Глубокая шахта-туннель из магнитов,

Частица несётся, три скорости света,

Цель:  поразить материк-антипод, 

Как масло пронзив толщу шара земного.

Ошибка в расчётах, застряла в ядре,

Цепную реакцию в нём запустила,

Планета исчезла в мгновение ока,

Звезда засияла во Млечном пути.

СКОРОГОВОРКА

Пятеро бриттов нагрянули к Питту:

Трое худых гладко выбритых бриттов,

Двое небритых упитанных бриттов.

Лица испиты и очень сердиты,

Бранят Бреда Питта брутальные бритты:

«Не брит ты, Бред Питт, и зазря знаменит».

Бред Питт и не брит и порою небрит,

Но Питт крепко сбит, пятерых победит.

Изрядно избитые бросили биты

Бредом побитые бритые бритты.

Небритые бритты им тоже отбиты,

И крепко в бараний рог Бредом завиты.

«Мы квиты, - сказал бриттам Питт, -

И чтобы меж нами теперь без обид,

Бренди нальём мы и выпьем стократ.

Бред Питт хоть не брит, но всем бриттам Бред брат».

Бочонок распили Бред Питт и с ним бритты,

 Был Бред как в бреду и Питт спит как убитый.

СКАЗКА

Подмочила страна репутацию,

Называют панамой афёры,

То с каналом манипуляции,

То какие-то там офшоры.

Не желая быть шляпой, Панама,

Снова вызвала громкий скандал,

Эта знойная южная дама

Приютила большой капитал.

Возмутились законные жёны,

Ведь подлец их водил под венец,

Сто повесток несут почтальоны:

Алименты не платит беглец.

И к Панаме жестокие меры

Прокуроры решили принять,

Не в почёте у них адюльтеры.

Да не клеится что-то опять.

Даже русло расширив канала

И всю сушу Панамы убрав,

Не отыщут и след капитала,

Он не пахнет, Веспасиан прав.

Обойдёт он любую преграду,

Щель найдёт и в бетонной стене,

Не в Панаму так в Эльдорадо

Утечёт и заляжет на дне.

Деньги миром по правилу правят:

Дай поменьше и больше возьми,

Чтобы взять, то порою лукавят,

Так уж принято между людьми.

Верить хочется от всего сердца

В сказку старую с детской мечтой

О стране за заветною дверцей

В монолитной стене золотой.

Приходи, черепаха Тортилла,

Золотой ключик мне подари,

Без него даже тонна тротила

Дверь волшебную не отворит.

В ту страну, что широко-широко

Распростёрлась меж синих морей,

В ней от запада и до востока

Лесов много и рек и полей.

Там равны все, не зная постольку

Льгот и бонусов, МРОТов и квот,

Денег нет, и подумайте только,

Каждый счастлив там как идиот.

ОБОЧИНА

 Уж оказался на обочине,

То не тужи и слёз не лей,

Иди, пока жизнь не окончена,

Вдоль косогоров и полей.

Дорога справа приторочена,

А слева воля и простор,

Веди, веди меня обочина,

Мой верный путь с недавних пор.

Сверкая никелем и лаком,

Машины мчат как на рожон,

Шин тихий шелест Кадиллака

Харлея рёвом заглушён.

Стремятся обойти друг друга,

И ветру подставляют грудь,

А он противится упруго,

Но преградить не может путь.

Взят в перекрестье прицела

Далёкий в дымке горизонт,

Гони, пока машина целая,

Тут бой идёт, дорога–фронт.

В извечной гонке за успехом,

Кто опоздал, тот не успел,

От напряжения не до смеха,

И всё внимание в прицел.

Я оказался на обочине,

Хотя не чаял, не гадал,

Какая-то есть червоточина,

Не расторопен, не удал.

Иду, вдыхая запах сена,

Четыре километра в час,

Какая в жизни перемена

Подстерегает нас подчас!

Иду, бреду неозабочено

И на судьбу я не сердит,

Пикник устрою на обочине,

Когда взыграет аппетит.

Пускай кому-то напророчены

И царский скипетр и венец,

А у дороги и обочины,

В конце концов, один конец.

ПОЕДИНОК

Голодные змеи разинули рты

И разом вцепились друг другу в хвосты.

Вокруг набежало зверушек изрядно,

Кто смотрит с азартом, а кто-то злорадно.

Заглатывать начали змеи добычу,

Живьём есть - нормальный змеиный обычай,

По гладким телам пошли кольцами волны,

Чтобы были желудки добычею полны.

Вот дышат уж змеи друг другу в затылок,

Сейчас завершится обед-поединок,

Две головы скрылись мгновенно в двух пастях,

Никто не ушёл от ужасной напасти.

Зверьё разбежалось, дрожа от испуга,

Когда две змеи проглотили друг друга.

Не могут понять, как бойцы в поединке

Растаяли в воздухе словно снежинки.

А мудрый дракон на вершине горы,

Потомок рептилий далёкой Юры,

Радёшенек-рад этой схватке в долине,

Соперников нет и он главный отныне.

Мир этот жесток, и мораль такова:

Пята Ахиллеса – это всё ж голова,

Она ведь начало всему, и за это спасибо,

В ней и конец, с головы гниёт рыба.

Соперника надо глотать с головы,

В лесах Амазонки и в дельте Невы,

А если соперники в силах равны,

Тогда уже нет компромиссу цены.

ВРЕМЯ

С ним нельзя договориться,

Попросить повременить,

Можно лишь приноровиться

И в согласии с ним жить.

В ногу с временем шагая,

Постарайся не отстать,

И вперёд не забегая,

Всем посмешищем не стать.

Течёт вечно, течёт плавно,

Ниоткуда в никуда,

Жернова крутит исправно,

Мелет всё и навсегда.

Не дано нам слова "вечность"

И "всегда" умом понять,

Невозможно бесконечность

Куцым разумом объять.

Как поток речной струится,

Вехи времени - года,

И течёт в нём не водица,

А мгновений череда.

Для потехи и для дела

Мерки разные нальют,

Вот для дела нет предела,

А потехе час дают.

Если время тебе бремя,

Найди дело по душе,

Улетучится проблема, 
С милым рай и в шалаше.

Бесполезно тянуть вожжи,

Коль притормозить нужда,

Лучше дело сделать позже,

Чем не сделать никогда.

Для кого-то время деньги,

Лучший лекарь для других,

И карьерные ступеньки,

И мерило бед людских.

Как судья неумолимо,

Не вернуть его назад,

То летит неутомимо,

То замедлится стократ.

Не слукавишь, не обманешь,

Всё равно своё возьмёт,

Улетит, и не заманишь,

Если твой черёд придёт.

КОГДА

Когда бессильны всевозможные науки,

Когда всезнайки дружно опускают руки,

Когда на самых близких уже нет опоры:

Лежат на них самих забот-печалей горы,

Когда крик чаек в синеве над синевой

Ни радость не приносит, ни покой,

И солнце на снегу в начале марта

Тоску весеннюю несет вместо азарта,

Когда покроет пыль заброшенные книги,

И вянет интерес в отсутствии интриги,

В конце туннеля лишь тупик и темнота,

Нет планов и надежд, есть боль и пустота,

Когда замкнется страх в отчаявшемся сердце,

И ключ не подобрать к окованной железом дверце,

Когда сгустится мрак, и не видать ни зги,

Скажи одно лишь только слово - "Помоги".

СПОРТ, СПОРТ, СПОРТ

Суета вокруг мяча,

Комментатор балабон,

Эти плачут, те кричат,

Всё поставлено на кон.

Победить сейчас в сражении

Нам важнее всех побед,

Если будет поражение,

Горше не было и нет.

Единение без изъятия,

«Г-о-о-л!» - орут, разинув рот,

Слившись в дружеском объятии,

Либерал и патриот.

Население в народ

Страсть спортивная сплотила,

Олигарх и «нищеброд» -

Все равны, в единстве сила.

В государстве хлеб не скрепа:

Кому с маслом, кому без.

Тысячу людей буханкой хлеба

Не накормишь без чудес.

Зрелища – другое дело,

Под гребёнку уравняют,

Упоение овладело:

Не наши с нашими играют.

«МЫ выиграли» - болельщик скажет,

Отклеив от дивана зад,

И до утра он в диком раже

Кричать, петь, прыгать будет рад.

До нашей эры в Древнем Риме

Элита поощряла спорт.

Единства нации во имя

И чтобы не попасть за борт.

Плебей с патрицием братались,

Битвы кончались без ничьей,

А гладиаторы сражались

Под звон мечей, а не мячей.

Иные времена и нравы,

Не льётся на арену кровь,

Но парни бравы, судьи правы,

И к спорту вечная царит любовь.

КТО НА СВЕТЕ ВСЕХ СИЛЬНЕЕ

На полянке прыгают резвые зайчата,

Радуются травке и солнышку ребята.

Хитрая лисица за кустом стоит,

У неё на зайчиков отличный аппетит.

Волк увидел рыжий хвост, подобрал живот,

Счёты старые с лисой он сведёт вот-вот.

Мишка косолапый отощал в берлоге,

Волчий дух учуял и уже в дороге.

Охотник снял с плеча ружьё, взвёл оба курка,

Пельмени с медвежатиной – пир для знатока.

Выстрелил, осечка – кончена игра,

Не удалась охота: ни пуха, ни пера.

Сразил вирус охотника, так уж суждено, 

Вирус в пищевой цепочке – главное звено.

 ХРЕН И РЕДЬКА

Правил в некотором царстве царь Хрен Первый с давних пор

Молодым сражался лихо и скакал во весь опор,

Побеждал на всех турнирах, всех красавиц покорил,

Но наследника престола так никто и не родил.

Превзойти других старался в величаньи каждый льстец:

Хрен великий, Хрен премудрый, Солнце-Хрен и Хрен-отец.

Про него слагали песни, статуи на всех углах,

А великие деяния описали в ста томах.

Но с годами зашептались в окружении царя,

Что вот признаки старения наблюдаются не зря:

«Хрен какой-то стал хреновый и не крепкий, явно вял,

Что хотите, но ведь возраст, он своё, конечно, взял».

Юный отпрыск рода знатного, заводила заводил,

Не страшась и гнева царского, во весь голос заявил:

«Раньше Хрен державу нашу постоянно расширял,

И в ежовых рукавицах всех противников держал.

А сейчас враг сеет смуту и вещает каждый час

Что развалимся мы скоро, хреновато, мол, у нас.

Так негоже, чтобы дальше нами правил старый хрен,

Не хотим мы все увянуть, мы желаем перемен».

Но вскричал боярин старый, закадычный Хрена друг,

На лице его читался самый искренний испуг:

«Не гневите бога люди, не накличьте передел,

Как бы всем нам в одночасье не остаться не у дел.

Перемены уже были и нам очень повезло,

А теперь нужна стабильность, перемены – это зло.

Уезжайте за границу те, которым у нас тесно,

Но коней на переправе не меняют, как известно».

Тут боярин в летах зрелых, царедворец и мудрец,

Ради мира и согласия молвил слово, наконец:

«У младых вот песней рвется пожелание перемен,

Но каких, и что в итоге заполучим мы взамен?

Петуха краснее мака можно запустить под кров,

Сила есть, ума не надо, наломать нетрудно дров.

А оставить все как было – это тоже нам не впрок,

Ведь платочек не накинуть недовольным на роток.

Народ можно успокоить, если что-нибудь сменить,

Только делая разумно, чтобы дом наш не спалить.

Осторожно перемены и стабильность сочетая,

Надо пол сменить на троне, остальное не меняя.

Баба мужика не плоше может царством управлять,

Значит нам пора царицу к управлению призвать.

Царь-отец пусть отдыхает, он забот не будет знать,

Ну а нами управляет государыня и мать.

Вот у западных соседей могут править он, она или оно:

Лук, морковка, шило, мыло, ... У них так заведено:

Кто на троне - всё равно, но менять - хоть каждый день,

Чтобы не было застоя и не заводилась хрень».

Посудили, порядили, значит, так тому и быть,

И решили на престоле хрен на редьку заменить.

АКЕЛА

Акела промахнулся, не рассчитал прыжок,

Добыча увернулась, в зубах лишь шерсти клок.

Вожак обескуражен, такое с ним впервой,

Издал, задравши морду, протяжный волчий вой.

В изнеможении дышит, грудь ходит ходуном,

Вот подтянулась стая, окружив кольцом.

Неделю гнали зверя по снегу и в мороз,

От холода и голода живот к хребту примёрз.

Клыки белее снега, глаза горят огнём,

Акела понимает, все думают о нём.

Кто  стаю поведёт, решают только сшибки,

А он теперь вожак её без права на ошибки.

Нутром опасность чует, а не осталось сил,

Былой уж хватки нет, угаснул прежний пыл.

Соперник помоложе ступил на шаг вперёд,

Рычит и скалит зубы, настал его черёд.

Законы волчьей стаи суровы и просты,

Однажды промахнулся – вожак уже не ты.

 Жил на свете кот учёный,
Его звали Дивуар,
Весь как сажа очень чёрный,
В доме с видом на бульвар.

Был типичный англичанин,

Член  клуба избранных котов,

В своих привычках постоянен,

Держать пари всегда готов.

Он мурлыкал по английски,
Мог читать, писать, считать,
Близко знал и королеву,
И придворную всю знать.

Вечерами по бульвару
Ходил чинно, хвост трубой,
Курил толстую сигару,
Был доволен сам собой.

Его очень уважали
Все окрестные коты,
Но с собаками бывали
Отношения непросты.

А с собакой по-соседству
Ладить он не мог никак,
Враждовали они с детства,
Кот богат, а пёс бедняк,

Королевской кот породы,
Ну а пёс - смесь пудельбуль
Джентельмен кот от природы,
А пёс грубый, лоска – нуль.

Встретит кот его и тут же
Дыбом шерсть, спина дугой,
Ну а пёс хрипит натужно,
Лает злобно, рвётся в бой.

Чем кончается история,
Что произошло потом?
Данных нет, но есть теория,
Что потом был суп с котом.

Факт научный, достоверный:
Лев на 100 процентов кошка,
Но обратное неверно,

Кошка - лев только немножко.

Мне нравятся работы художника с псевдонимом polycon (https://sight.photo/users/446339/). К его картине «Обитаемый остров» я написал этот текст.

 Крохотный остров – рваный башмак,

На нём одиноко стоит особняк,

Живёт там просоленный старый моряк,

Ненужный башмак превративший в маяк.

Ночью в окошке всегда горит свет

И тех, кто в море, спасает от бед.

Выйдя на стельку, словно на бак,

Сядет на стул и вдаль смотрит моряк

На самый широкий в мире экран,

И видит картины неведомых стран,

Сказочный мир из фантазий и снов,

Чудесных людей, городов, островов,

Прошлое с будущим. Спуталась нить,

Выдумку с былью  не разделить.

Призрак-корабль порою пройдёт,

Шторм с мыса Бурь за собой приведёт.

Корабль дураков, капитан его шут,

Даёт, проходя мимо, громкий салют.

Шхуна несётся под алыми парусами,

Уносит Ассоль с Греем за их мечтами.

Ночь ли наступит, падёт ли туман,

Исчезнут картины, погаснет экран.

Отшельник-моряк уйдёт тихо домой,

На остров опустится мир и покой.

Сказка со сцены исчезнет тихонько,

Явь воцарится и останутся только,

Лишь крики чаек да всплески волн,

И остров-маяк словно маленький чёлн.

Иллюстрация – работа polycon (https://sight.photo/photos/7243350/). Все его работы многоплановые, каждый видит в них что-то своё. Я увидел такой сюжет:

Маруся кота принесла на базар,

Ваську продать и купить самовар.

Не ловит мышей кот и рыбу не ест,

А выражает лишь громкий протест.

Ест только Whiskas без тени смущения,
А это же - импорт без замещения.

С надеждой на рынок Маруся идёт,

Что в руки хорошие кот попадёт.

Есть у Маруси, конечно, подруги,

Но не у всех есть хорошие руки,

Есть у неё и друг сердца Нечай,

Кота не возьмёт, но заглянет на чай.

Достала Маруся кота из мешка,

Пусть видят красавца издалека.

Долго Маруся стояла на рынке,

Кота не берут, только гладят по спинке.

Отчаялась Маша, хотела уйти,

И выложить видео с Васькой в сети,

Но мимо продюсер известный прошёл,

Кота, не торгуясь, с мешком приобрёл.

Вокальную группу он собирал,

Собаку, осла, петуха подобрал,

Кота не хватало, теперь же комплект,

Значит, готов музыкальный проект.

У самовара Маша с другом чаю пьют,

По телевизору концерт передают,

Итоги Евровидения в прямом эфире,

Событий нет важнее в этом мире.

Ансамбль-победитель выступает:

Осёл кричит, собака подвывает,

Петух пускает петуха, а кот,

Истошным голосом по-мартовски орёт.

Маша узнала сразу кота,

Значит, коту не грозит нищета,

Васька, играючи, в звезды пробился,

Камень с души у Маруси свалился.

Так, значит, культура - призвание кота,

Который мышей не ловил никогда.

А, может, такая культура – халтура,

Жюри все жульё, ну а публика – дура?

Травоядные саванны собрались в широкий круг
Обсудить проблему старую и возникшую не вдруг,
Не дают покоя хищники, стерегут их здесь и там,
Нападают кровожадные  и по дням и по ночам.

Зебра стукнула копытом и сказала с жаром:
«Надо нам послать гонца на Килиманджаро,
Африканский бог Мулунга там сидит на троне
И его проблема наша, безусловно, тронет».

Гонца выбрать поручили быстрым антилопам,
И помчалась антилопа к богу вскачь галопом.
Увернулась от гепарда, львицу обогнала,
И у трона  божества, наконец, предстала.

Обращается к Мулунге, преклонив колени,
«Помоги Мулунга нам, яви благоволенье,
Нет от хищников покоя мирным травоядным,
Изведут нас под конец аппетитом жадным».

Снизошёл Мулунга к просьбе, сделал революцию,
Повернув немного вбок ветку эволюции.
Антилопа возвратилась, мир уж в новой эре,
Расскажи такое всем, кто тебе поверит:

На саванне щиплют травку буйволы, гепарды,
Антилопы, львы, гиены, зебры, леопарды.
Крокодилы жевать тину и тростник согласны,
Не веганы только грифы, правда, не опасны.

Зашептались тут растения, что ж это творится,
Скоро здесь Сахара будет и каюк, как говорится.
И тогда с ветром попутным шлют пушинку одуванчика
С немой просьбою к Мулунге жор этот заканчивать.

И Мулунга милосердный эволюцию исправил вновь,
Воцарились сразу же в саванне дружба и любовь.
По её просторам с сочной зеленеющей травою,
Звери все совсем зеленые мирно бродят чередою.

Пожуют землю-кормилицу и попьют водицу,
Очень нравится животным из земли кашица.
Нефть и уголь едокам нисколько не противны,
Они теперь деликатессы и очень калорийны.

А зеленым человечкам очень нравится уран,
Облизнет руды кусок и три года сыт и пьян.
Солнца свет и минералы, что ещё для жизни нужно,
И живут теперь в саванне счастливо и дружно.

Посмотрел с Килиманджаро сверху вниз Мулунга,
Мир царит и на саванне и повсюду в джунглях.
Похвалил себя Мулунга сам за мудрое решение:
«Как прекрасен этот мир в третьем приближении!».

Баодед и баобаба,

Два могучих баобаба.

Жизнью умудрённые,

Всегда неразделённые.

Каждому  5000 лет,

Пережили много бед:

И период ледниковый,

И звезды рождение новой,

Астероида падение,

Да вулкана извержение,

Год всемирного потопа

И ужасную хворобу.

Покоя не было и нет,

И в ожидании новых бед,

Сомнения развеять дабы,

Прошелестела баобаба:

«Ты послушай, баодед,

Может, правда, может, нет,

Но болтали обезьяны,

Будто, мы уже на грани

Термоядерной войны,

И погибнем без вины».

Прошуршал ей баодед:

«Обезьяний это бред,

Ничего нам не грозит,

Баобаб ведь не горит,

И стоек к радиации,

Как и сосед акация.

Человек – другое дело,

Тонка кожа, хлипко тело,

По сравнению с баобабом

Выглядит он очень слабо.

Слышал я весьма нередко:

На ветвях у наших предков

Он питался и гнездился,

Вниз не так давно спустился.

С четверенек встал на ноги,

Стал искать пути-дороги

В края дальние по свету,

Так завоевал планету.

Начав с каменных орудий,

Кончив термоядом люди,

Повторят свой цикл опять,

Словно время пришло вспять.

Поползут на четвереньках,

Станут прямо помаленьку,

Превратятся в три приёма

Снова в сапиенса хомо.

Нам увидеть не дано,

Но внучатам суждено,

И внучата-баобята,

Наши славные ребята

Те увидят людской род

После всех его невзгод

Просвещенным и сплоченным

К высшей цели устремленным,

К равенству, свободе, братству,

А не к одному богатству.

Будут мудры и не слабы,

Словом, как мы – баобабы».

Прошуршала баобаба:

«Всё же лучше бы не надо

Термоядерной войны,

Средства как и цель важны.

Братство, равенство, свобода

Всегда доступны для народа.

Не воцарились, не беда,

Не значит - это навсегда».